Кто же такой коновал? В наше время это слово непременно вызовет представление о невежественном лекаре. Однако в старину так именовался представитель весьма распространенной, особенно в сельской местности, профессии. Коновалом называли ремесленника-ветеринара, который, не имея специального образования, занимался лечением скота, преимущественно лошадей. Коновальством промышляли ходившие из деревни в деревню крестьяне, а также кочевые цыгане. Этот отхожий промысел был востребован, с одной стороны, из-за большой потребности сельских и городских жителей России в ветеринарной помощи – лошади и другой домашний скот тогда содержали на каждом подворье. С другой стороны, профессиональных ветеринаров в то время практически не было. Спрос, как известно, рождает предложение. Необходимость помощи при содержании домашних животных и породила сословие лекарей – предшественников нынешних ветеринаров.

Первоначальным и главным занятием коновалов являлось охолащивание, то есть кастрация жеребцов и самцов других сельскохозяйственных животных. Такая операция была крайне необходима, так как неохолощенные животные неспокойны, опасны, плохо нагуливают вес. Жеребят холостили преимущественно на втором или третьем году жизни.

Характер этой операции, собственно говоря, и объясняло само слово «коновал», или, как еще говорили, «конеклад». Коня или другое животное сначала валили на землю, чтобы затем превратить жеребца в мерина, быка – в вола, кабана – в борова (хряка), барана – в валуха. Эта нелегкая операция, которая еще называлась кладкой, крощением, легчением, оскоплением, чисткой, требовала от коновала большой физической силы, незаурядной ловкости, особого склада характера, включала в себя и лечение прооперированного животного. Коновалы брались и за другие нелегкие работы: обрубание и промывание копыт, вставку колец в ноздри быкам, отпиливание рогов у бодливых коров...

Коновал выполнял роль не только лекаря. Человек, обладавший специальными знаниями, не доступными простым обывателям, всегда наделялся особой силой, сверхъестественными способностями. Тесно связанный с природой, имеющий власть над животным миром, в традиционном представлении он считался знахарем, колдуном. Это отмечали и наши информаторы – жители села Глотово, издавна считавшегося «коновальской столицей» Коми края.

Так, по словам З. С. Обрезкова, коновал непременно знал «нимкыв» – всевозможные заговоры, обладал способностью исцелять от порчи, любой вражьей силы, например, чужого домового. Некоторые коновалы обладали и силой внушения, что возвышало их в собственных глазах, внушало к ним пиетет и со стороны окружающих.

Все коновалы выходили на промысел в домашней одежде, с широким ремнем на плече, необходимым при валке животных. Коновальские инструменты и различные снадобья помещались в кожаной сумке, подвешенной на уровне пояса на ремешке через шею. Сумка украшалась массивной прорезной меднолитой (латунной) бляхой, начищенной до блеска. Это была своеобразная профессиональная эмблема странствующего конского лекаря. На бляхе в уплощенном или выпуклом рельефе изображались конь и человеческие фигуры.

Писатель Н. С. Лесков в «Очарованном страннике» писал: «Обвешался весь бляхами и коновальскою сбруею и начал ходить с ярмарки на ярмарку, и везде бедных людей руководствую и собираю себе достаток и все магарычи пью».

Другим непременным атрибутом странствующего коновала являлся посох, представлявший собой крепкую палку с наростами. Такие посохи сейчас можно увидеть в музее соседнего с Удорским краем села Лешуконское Архангельской области, а также в музее села Кослан. В райцентровский музей Удоры он попал из деревни Муфтюга. В этом населенном пункте по реке Вашке раньше тоже жили коновалы, одним из самых известных среди них был Ӧндреян Ванька. Но принадлежал ли попавший в музей коновальский посох ему, сегодня сказать уже практически невозможно.

Общепризнанным же центром коновальского промысла на Удоре считалось село Глотово. Из исторических источников известно, что зимой «коновалить» отсюда уходило до 150 мужиков. Удорский краевед Н. С. Калинин пишет, что «глотовские коновалы занимались лечением скота не только в пределах Коми края, но и выезжали в Вятскую и Пермскую губернии».

Семидесятидевятилетний К. Г. Иев­лев и семидесятилетний С. Ф. Доронин рассказали, как еще сами принимали участие в этом отхожем промысле. Первый старожил вместе с отцом стал ходить за Урал и в Сибирь с 14 лет. Второй к коновальскому ремеслу был приобщен дедом, вместе с ним с 22-х лет отправлялся лечить скот в соседние районы – в Вотчу, Керчомъю, Визябож, Койтыбож, Выльгорт. Обычно из Глотово добирались с ямщиками до Айкино, а оттуда на пароходе ехали в Усть-Сысольск. Обойдя сысольские и вычегодские села, отправлялись еще дальше – на Печору, в Пермь.

В артели, как правило, состояли родственники. Хозяева, у которых лечили скот, предоставляли еду и место для ночлега, хорошо платили за работу. Полугодовые странствования коновалов обычно заканчивались в апреле. В этот месяц они возвращались домой, чтобы подготовиться к весенней посевной, приобрести на заработанные деньги необходимый для сельскохозяйственных работ инвентарь, а также справить обновы для домочадцев.

Семен Федорович Доронин рассказал и несколько мистических случаев из практики знахарей-коновалов. Один глотовский крестьянин купил корову в дальнем селе и вел ее домой. По дороге ему встретился коновал, предложивший обмыть покупку, а корову отпустить. Мол, дорогу в новый хлев она найдет сама. Крестьянин согласился. Коновал погладил корову, взял в руку грязь из-под копыта, помазал ею буренку, опять погладил, что-то нашептывая. И действительно, дорогу до незнакомого стойла корова нашла без провожатого.

Во время свадьбы, чтобы удивить односельчан и внушить к своей персоне еще больше уважения, коновалы останавливали свадебные поезда. Однажды, пока молодые венчались в церкви, Семен Доронин намазал столб у ворот дома жениха медвежьим салом. Пара лошадей, примчавшая жениха с невестой к дому из церкви, остановилась возле приметного столба словно вкопанная. Уразумев, что тут не обошлось без колдовства, соседи попросили новобрачных обратиться к коновалу. Семен Доронин этого приглашения и дожидался. Пришел, потребовал вина, после чего взял лошадей под уздцы и беспрепятственно провел через ворота.

Коновал обладал безграничной силой над скотом. Однажды в Глотово пропала корова, которая отыскалась аж на другом конце Удоры – на Вашке. Туда, по разговорам, «отправил» ее местный коновал, чем-то рассердившись на хозяев. К слову, конские лекари могли навлечь на скотину любую порчу. Но убить животных они не могли. Или же не желали, соблюдая негласный этикет своего сословия, во главу которого был положен закон о помощи и милосердии к братьям нашим меньшим.

Власть коновалов часто распространялась и на людей. Они могли остановить кровотечение, вылечить от испуга, а также приворожить, обворожить... В целях сохранения магической силы отворотов и приворотов все слова знахари произносили лишь мысленно.

Непревзойденное мастерство глотовских коновалов осталось жить в поговорке: «Глотовские коновалы коня и без ножа кастрируют». Из уст в уста передавалось свидетельство, как конский лекарь из Глотово что-то нашептал коню на ухо, считая, что его миссия выполнена. Эта сила, заложенная в коновалах, отпугивала от них людей, заставляла побаиваться их и обязательно считаться с представителями лекарской касты.

С появлением ветеринарных фельдшеров и врачей ремесло коновалов затухло, исчезло. В Глотово сейчас осталось считанное количество людей, в чьих фамилиях зафиксировано и их родовое ремесло – Коноваловы. Нам удалось установить имена нескольких местных коновалов, труды и подвиги которых до наших дней донесла народная память: Александр Афанасьевич Александров, Семен Федорович Доронин, Тимофей Алексеевич Жилин, Константин Григорьевич Иевлев, Александр Петрович Обрезков, Андрей Федорович Ульянов, Егор Иванович Ульянов, Сергей Иванович Ульянов. Поиск сведений о представителях самобытного сословия мы будем продолжать.